Крах популярной российской му­зы­ки уже не за го­ра­ми. Ждём-с. (Часть 2).

Крах популярной российской му­зы­ки уже не за го­ра­ми. Ждём-с. 

(Часть 2). 

ПРОДОЛЖЕНИЕ

  Ска­чать в Vkontakte или как из­во­ли­те?

Ма­ло­со­дер­жа­тель­ные пес­ни про лю­бовь к под­ру­ге под лу­ной сме­ни­ли аван­гард­но-ре­во­лю­ци­он­ные хи­ты «Битлз» и «Дорз», фи­ло­соф­ские изы­ска­ния Бо­ба Ди­ла­на и по­эти­че­ские от­кро­ве­ния Ле­о­нар­да Ко­эна. В Рос­сии этот тренд под­хва­ти­ли Алек­сандр Град­ский, «Ма­ши­на вре­ме­ни» и «Ак­ва­ри­ум», вслед за ни­ми — вся ко­гор­та ры­ца­рей рус­ско­го ро­ка. 

И вдруг на пе­ре­ло­ме ве­ков вы­яс­ни­лось, что ска­за­но поч­ти всё. 

 

По­пыт­ки пе­ре­ло­жить на пе­сен­ный язык по­стмо­дер­низм Бод­рий­я­ра и струк­ту­ра­лизм Бар­та по­тер­пе­ли не­уда­чу. До­воль­но ско­ро вы­яс­ни­лось, что пуб­ли­ка при­ни­ма­ет ли­бо ато­ми­за­цию чув­ст­вен­но­сти («Я знаю все твои тре­щин­ки», Зем­фи­ра), ли­бо кри­ми­наль­но-гру­бые про­те­ст­ные по­сы­лы («Fuck you with the free-est of speech this Divided States of Embarassment will allow me to have Fuck you!», Эми­нем). И тот и дру­гой ва­ри­ант не не­сут со­дер­жа­тель­но­го по­сы­ла и тем бо­лее не пре­тен­ду­ют на ста­тус фи­ло­соф­ско­го ин­ст­ру­мен­та по­зна­ния ми­ра. 

К то­му же в 90-е го­ды гря­нул кри­зис су­гу­бо му­зы­каль­ных идей. По­след­ние ус­пеш­ные раз­ра­бот­ки вы­иг­рыш­ной для вос­при­ятия слу­ша­те­ля по­сле­до­ва­тель­но­сти то­ни­ка — суб­до­ми­нан­та — до­ми­нан­та — то­ни­ка при­шлись на 80-е го­ды. Да­лее при­шлось экс­пе­ри­мен­ти­ро­вать с ины­ми гар­мо­ни­че­ски­ми прин­ци­па­ми, что до­воль­но ско­ро при­ве­ло к обес­цве­чи­ва­нию ме­ло­ди­че­ской на­сы­щен­но­сти и бо­лее плот­ной ра­бо­те с тем­браль­ным ок­ра­сом зву­ков и аран­жи­ров­кой как та­ко­вой. По­пу­ляр­ность рэ­па и элек­трон­ной му­зы­ки во­все до­би­ла ме­ло­дич­ность в по­пу­ляр­ных тре­ках. 

К на­ча­лу ну­ле­во­го де­ся­ти­ле­тия в мейн­ст­ри­ме сфор­ми­ро­вал­ся эф­фект псев­до­вер­баль­но­сти, то есть эф­фект­но вы­гля­дя­щие вы­ска­зы­ва­ния спо­со­ба­ми, ими­ти­рую­щи­ми со­дер­жа­тель­ную сто­ро­ну пес­ни. К ним, в ча­ст­но­сти, от­но­сят­ся: 

— без­ус­лов­ный ак­цент на тем­бре, как го­ло­са во­ка­ли­ста, так и ос­нов­ных ин­ст­ру­мен­таль­ных пар­тий в аран­жи­ров­ке;

— под­ме­на вер­баль­но­го сиг­на­ла не­вер­баль­ным (меж­до­ме­тия, сленг, под­ме­на за­ра­нее оп­ре­де­лён­ных ре­фе­рен­ций вы­ра­же­ний и от­дель­ных слов и т.д.);

— унич­то­же­ние ро­ли клас­си­че­ской и эс­т­рад­ной во­каль­ной шко­лы вза­мен на при­мат ин­то­ни­ро­ва­ния. 

Эф­фект псев­до­вер­баль­но­сти ока­зал­ся яв­ле­ни­ем все­мир­но­го мас­шта­ба. Как раз к его ком­му­ни­ка­тив­ным про­яв­ле­ни­ям от­но­сят­ся так час­то вы­ска­зы­вае­мые за­ме­ча­ния обыч­ных слу­ша­те­лей про «без­го­ло­сость ар­ти­стов», «мно­го элек­трон­ных зву­ков», «не­ес­те­ст­вен­ный го­лос пев­ца», «бе­ка­нья и ме­ка­нья» и т.п. 

Имен­но на ну­ле­вое де­ся­ти­ле­тие при­шёл­ся пик сту­дий­ной и кон­церт­ной об­ра­бот­ки во­ка­ла че­рез во­ко­дер (уст­рой­ст­во син­те­за ре­чи на ос­но­ве ин­ст­ру­мен­таль­ной пар­тии) и auto-tune (уст­рой­ст­во ав­то­ма­ти­че­ской кор­рек­ции вы­со­ты то­на). Яр­кие об­раз­цы — T-Pain, Rihanna, Глю­ко­за и вплоть до по­след­не­го аль­бо­ма Ве­ры Бреж­не­вой. Вы­ра­зи­тель­ный, слег­ка ме­тал­ли­зи­ро­ван­ный во­кал без при­ды­ха­ний и обер­то­нов при­вле­ка­ет вни­ма­ние ре­ци­пи­ен­та и впол­не яв­ля­ет­ся для не­го са­мо­цен­ным мес­сед­жем, безо вся­кой иной смы­сло­вой на­груз­ки. 

 

Та же ис­то­рия с ин­ст­ру­мен­таль­ны­ми пар­тия­ми — для то­го, что­бы стать хи­том, пес­не иной раз дос­та­точ­но иметь все­го-на­все­го не­обыч­ный тембр ос­нов­ной ме­ло­ди­че­ской ли­нии, имен­но тембр яв­ля­ет­ся са­мо­дос­та­точ­ным вы­ска­зы­ва­ни­ем в тре­ке. Но ещё бо­лее важ­но это для по­ющих ар­ти­стов. Стан­дар­ты r’n’b-во­ка­ла дос­та­точ­но слож­ны в тех­ни­че­ском от­но­ше­нии, при этом ар­ти­сту не­об­хо­ди­мо быть уз­нан­ным с пер­вой же во­каль­ной фра­зы (что свя­за­но со спе­ци­фи­кой ра­дио­ве­ща­ния). 

В ход идут лю­бые блея­ния, хрип, при­чмо­ки­ва­ния и иные сред­ст­ва для опо­зна­ния и ин­ди­ви­дуа­ли­за­ции в гла­зах и ушах слу­ша­те­ля. «Вы­тас­ки­вать тембр», «ра­бо­тать с при­зву­ка­ми» ста­ло для со­вре­мен­но­го во­ка­ли­ста бо­лее важ­ной тех­ни­че­ской за­да­чей, чем соб­ст­вен­но чис­тое зву­ко­из­вле­че­ние. 

В ус­ло­ви­ях мас­со­во­го от­сут­ст­вия во­каль­но­го об­ра­зо­ва­ния у ар­ти­стов важ­ное зна­че­ние при­об­ре­ло ин­то­ни­ро­ва­ние, от это­го за­ви­сит вос­при­ятие ис­крен­но­сти ар­ти­ста слу­ша­те­лем. На уме­лом ин­то­ни­ро­ва­нии мож­но сде­лать карь­е­ру. 

 

Яр­кий при­мер — пе­ви­ца МакSим, уме­ло рас­чле­няю­щая свои пес­ни на син­таг­мы (со­дер­жа­тель­ные от­рыв­ки) и рас­став­ляю­щая ди­на­ми­че­ские уда­ре­ния чут­ко со­раз­мер­но эмо­цио­наль­ным кон­но­та­ци­ям. В ре­зуль­та­те скла­ды­ва­ет­ся ли­ри­че­ский мес­седж, пол­но­стью со­от­вет­ст­вую­щий пси­хо­ти­пу и экс­прес­сив­ным ожи­да­ни­ям це­ле­вой ау­ди­то­рии про­ек­та. 

Мож­но уже и не петь… 

Эф­фект псев­до­вер­баль­но­сти со­от­вет­ст­ву­ет, с од­ной сто­ро­ны, по­стмо­дер­ни­ст­ским ожи­да­ни­ям вре­ме­ни, с дру­гой же сто­ро­ны, он не­из­беж­но вы­хо­ла­щи­ва­ет со­дер­жа­ние в уго­ду ком­мер­че­ской зав­ле­ка­тель­но­сти фор­мы. Ве­ро­ят­но, сле­дую­щим ло­ги­че­ским эта­пом ста­нет пол­ный от­каз от вер­баль­но­сти как та­ко­вой. Уже сей­час в Япо­нии с боль­шим ус­пе­хом идут кон­цер­ты ком­пь­ю­тер­ных поп-звёзд в 3D-гра­фи­ке, яв­но на­прав­ляю­щие раз­вле­ка­тель­ную ин­ду­ст­рию от пе­сен­ной фор­мы к соз­да­нию то­таль­ных ви­зу­аль­но-шу­мо­вых действ. 

Та­ким об­ра­зом, мы под­хо­дим к по­след­не­му ка­че­ст­вен­но­му трен­ду де­ся­ти­ле­тия.

Эф­фект ви­зу­аль­ной до­ми­нан­ты

Му­зы­кан­ты, для ко­то­рых весь­ма важ­на ви­зу­аль­ная сто­ро­на дей­ст­ва, бы­ли все­гда. Дос­та­точ­но вспом­нить Kiss, Sparks, да и ед­ва ли не весь глэм-рок. Од­на­ко имен­но в ну­ле­вом де­ся­ти­ле­тии, ко­гда ис­то­щил­ся креа­тив на ме­ло­дии и изо­бре­те­ние но­вых му­зы­каль­ных жан­ров, ви­зу­аль­ная сто­ро­на ста­ла иг­рать впол­не са­мо­дов­лею­щую роль. 

На­ча­лось, по­жа­луй, всё с се­ре­ди­ны 90-х, ко­гда ус­пех Rammstein, по­ли­ваю­щих на кон­цер­тах друг дру­га ог­нём, при­влёк на их шоу ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во зри­те­лей, до то­го рав­но­душ­но от­но­сив­ших­ся к ме­тал­ли­че­ско­му ро­ку. 

До­воль­но ско­ро му­зы­кан­ты по­ня­ли, что яр­ко за­ду­ман­ное шоу впол­не мо­жет за­ме­нить мно­гое, в том чис­ле хи­ты, на ис­пол­не­ние ко­то­рых бы­ли ори­ен­ти­ро­ва­ны та­кие ста­рые шоу-мас­те­ра, как Ма­дон­на и Майкл Джек­сон. 

 

В 2001 го­ду поя­вил­ся де­бют­ный аль­бом Gorillaz, шоу, ко­то­рых ста­ло пер­вым опы­том поч­ти це­ли­ком муль­ти­п­ли­ка­ци­он­ных кон­цер­тов. Они ус­пе­ли под­хва­тить за­кат эры му­зы­каль­но­го те­ле­ви­де­ния, и куль­та MTV в ча­ст­но­сти, и осед­лать ус­пех. 

Дру­гим шед­шим по это­му пу­ти уже не дос­та­лось MTV-лав­ров, од­на­ко им по­вез­ло с на­ча­лом эпо­хи ин­тер­нет-ви­део. С мас­со­вой по­пу­ляр­но­стью сер­ви­са YouTube для мил­лио­нов му­зы­кан­тов поя­вил­ся шанс про­сла­вить­ся бла­го­да­ря ви­део­ро­ли­кам без вся­ких кон­трак­тов с лейб­ла­ми и те­ле­ка­на­ла­ми. 

Кро­ме то­го, на ну­ле­вое де­ся­ти­ле­тие при­шёл­ся крах про­даж фи­зи­че­ских но­си­те­лей. Му­зы­кан­ты ос­та­лись прак­ти­че­ски без де­нег за при­выч­но за­пи­сы­вае­мые аль­бо­мы и да­же без на­дежд их по­лу­чить. Един­ст­вен­ным ре­аль­ным ис­точ­ни­ком до­хо­дов ста­ли кон­цер­ты, и очень бы­ст­ро ста­ло по­нят­но, на­сколь­ко ви­зу­аль­ная ин­тер­нет-под­держ­ка важ­на для при­вле­че­ния зри­те­лей. 

Глав­ной ми­ро­вой звез­дой, су­мев­шей вос­поль­зо­вать­ся ре­сур­сом YouTube, ста­ла Lady Gaga. Ко­ли­че­ст­во про­смот­ров её ро­ли­ков бы­ст­ро при­бли­зи­лось к мил­ли­ар­ду и с лёг­ко­стью пе­ре­ско­чи­ло эту ра­нее не­ве­ро­ят­ную для ин­тер­не­та ве­ли­чи­ну. Пе­ви­ца ма­ни­пу­ли­ро­ва­ла имен­но ви­зу­аль­ны­ми эф­фек­та­ми — по­клон­ни­ки га­да­ли, ка­ков её пол, пы­та­лись раз­гля­деть в про­во­ка­тив­но сня­тых ви­део не­кие осо­бые зна­ки, пе­ви­ца соз­на­тель­но под­тал­ки­ва­ла к вни­ма­тель­но­му смот­ре­нию её ви­део и раз­га­ды­ва­нию тай­ных ре­бу­сов. Хва­та­ло и «обыч­ных» приё­мов шо­ки­ро­ва­ния и про­во­ка­ций. Эф­фект ви­зу­аль­ной до­ми­нан­ты на­чал свою тя­жё­лую по­ступь по пла­не­те. 

 

В Рос­сии глав­ной и по­ка един­ст­вен­ной звез­дой де­ся­ти­ле­тия из YouTube стал Пётр На­лич, вы­ло­жив­ший 24 ап­ре­ля 2007 го­да лю­би­тель­ский ро­лик Guitar (на мо­мент на­пи­са­ния этой ста­тьи он на­брал бо­лее 4,6 млн. про­смот­ров, что очень мно­го для рос­сий­ско­го сег­мен­та. С тех пор На­лич со­би­ра­ет до­воль­но боль­шие за­лы и да­же съез­дил на «Ев­ро­ви­де­ние-2010» (впро­чем, за­няв там не­при­лич­ное ме­сто). 

Ви­зу­аль­ная со­став­ляю­щая про­мокам­па­ний и кон­церт­ных шоу ста­ла на­столь­ко важ­на, что боль­шие ми­ро­вые ар­ти­сты по­рой от­ра­ба­ты­ва­ют ка­ж­дый но­мер не толь­ко с хо­рео­гра­фи­ей, но и с ви­зу­аль­ным дей­ст­вом. А в не­ко­то­рых жан­рах, на­при­мер в элек­трон­ном аван­гар­де, ау­дио­ви­зу­аль­ное дей­ст­во ста­ло нор­мой. 

Эф­фект ви­зу­аль­ной до­ми­нан­ты тем силь­нее, чем бо­лее ком­мер­че­ский тур за­те­ва­ет­ся. И ар­ти­сты, и про­мо­уте­ры по­ни­ма­ют, что со­вре­мен­ные кон­цер­ты кар­ди­наль­но про­иг­ры­ва­ют по зре­лищ­но­сти ком­мер­че­ско­му 3D-ки­не­ма­то­гра­фу и это чре­ва­то от­то­ком пуб­ли­ки. Что­бы её не по­те­рять, аль­тер­на­тив не так мно­го, и са­мая на­пра­ши­ваю­щая­ся — до­бить­ся на кон­цер­тах та­кой же при­тя­га­тель­ной зре­лищ­но­сти. А зна­чит, не за го­ра­ми все­об­щая 3D-ви­зуа­ли­за­ция кон­церт­но­го де­ла. 

 

Музыка, так или иначе, от­тес­ня­ет­ся на вто­рой план, но без неё всё рав­но ни­ку­да.

Ну­ле­вые толь­ко на­чи­на­ют­ся

Итак, ну­ле­вое де­ся­ти­ле­тие про­яви­ло се­бя тре­мя глу­бин­ны­ми те­че­ния­ми: эф­фект сан­дви­ча, эф­фект псев­до ­вер­баль­но­сти и эф­фект ви­зу­аль­ной до­ми­нан­ты. Вку­пе они об­ра­зу­ют триа­ду из струк­ту­ры, со­дер­жа­ния и обо­лоч­ки. Му­зы­каль­ный мейн­ст­рим все­гда бо­гат на се­ман­ти­че­ские це­поч­ки, об­ра­зую­щие общ­ность сим­во­лов мас­со­вой куль­ту­ры, не­раз­рыв­но свя­зан­ной с об­ра­зом жиз­ни так на­зы­вае­мо­го обыч­но­го че­ло­ве­ка. Ма­лень­ко­го че­ло­ве­ка, по Че­хо­ву. От­сю­да та­кие не­раз­рыв­ные свя­зи с бы­том и да­же по­ли­ти­кой, не­мыс­ли­мые для клас­си­че­ско­го ис­кус­ст­ва. 

Ну­ле­вое де­ся­ти­ле­тие в му­зы­ке бы­ло вре­ме­нем яро­ст­но­го уво­ра­чи­ва­ния от то­таль­но­го кри­зи­са, ка­кой не ощу­щал­ся да­же в 90-е. В ну­ле­вые про­сто не ос­та­лось на­дежд на то, что «зо­ло­тые 80-е» вер­нут­ся. И ком­по­зи­то­ры, му­зы­кан­ты, пев­цы, про­дю­се­ры за­су­чи­ли ру­ка­ва, взяв­шись за по­строе­ние но­во­го ми­ра из то­го, что бы­ло. В чём-то пре­ус­пе­ли, в чём-то нет. 

 

Ве­ро­ят­нее все­го, ну­ле­вые ос­та­нут­ся в ис­то­рии как пе­ре­ход­ный пе­ри­од от ге­ге­мо­нии лег­ко за­по­ми­наю­щей­ся ме­ло­дии и кра­си­во­го го­ло­са к соз­да­нию но­вой по­пу­ляр­ной вы­со­ко­тех­но­ло­гич­ной  му­зы­ки, ба­зи­рую­щей­ся на прин­ци­пах то­таль­но­го ау­дио­ви­зу­аль­но­го шоу. Но луч­ше бу­дет вер­нуть­ся к этой те­ме лет че­рез де­сять-два­дцать…